Что-то мучило и давило Портрета изнутри. Чувство напоминало нечто среднее между похмельем и желанием съесть сладенькое.
Внезапно он понял.
“Заткнись!!! Ты мне во! Воо!”
Портрет схватился за горло и вскочил с кресла. Он буквально подбежал к бронированному окну, но воздуха там не было.
А Совесть уже начала говорить.
“Ведь и правда нехорошо вышло”.
“Что нехорошо?”
“Ну я же называл его другом”, – как всегда, Совесть говорила от имени Портрета.
“Не смей! Ты не Я!!!”
Петр Алексеевич схватил телефон, засунул в уши наушники и врубил на полную громкость музыку. На какой-то момент Светлана Лобода перекрыла голос Совести.
“Твои глаза такие чистые, как небо.Назад нельзя, такая сила притяженья…”
Слушать это было невыносимо. Уж лучше укоры Совести, решил Портрет.
Не так давно он отобрал гражданство у Михеила Саакашвили. Но тот решил вернуться в Украину и заниматься свержением законного президента.
“Что же я, как трус последний?”
“Чего это я трус?”
“Дождался, пока он уедет, и исподтишка отобрал”.
Вышло и правда некрасиво. Саакашвили поехал в Штаты. Чтобы он не успел ни о чем договориться, в Администрации Портрета не нашли ничего лучше, чем отобрать гражданство.
“Неет, это случаайно! – возопил Петр Алексеевич. – Мне просто подали новые данные!”
Совесть прищурилась. Она знала Портрета как облупленного.
“А в Грузию ты тоже случайно полетел?”
“А я шашлык люблю!” – умел вести переговоры президент.
“Шашлык, конечно, хорошо. А попросить о новых уголовных делах на Михо?”
Портрет вскочил.
“Ах ты с…!”
И тут он вспомнил, что находится в комнате один.
В груди давило. Портрет вспомнил старое средство от укоров Совести. Срочно нужно было переложить ответственность. Срочно!
“Где заседает Лига справедливости?” – спросил он, с размаху нажав на залапанную клавишу.
“У Игоря Львовича”, – чеканно произнесла секретарша.
Глава Администрации президента Игорь Райнин собрал в своем кабинете людей со сверхспособностями. Чиновники, заседавшие с утра, выглядели как европейцы, вели себя и пахли как европейцы. На их пальцах был маникюр. Бороды и прически намекали на утренюю укладку, а в карманах оттопыривались пропелерры BMW и трехконечные звезды Mercedes. И лишь взгляд… Взгляд выдавал своих.
“Ну что, стратеги?!” – хлопнул дверью Портрет.
“Европейцы” вздрогнули и тут же испугались за пропеллеры.
“Подставили меня? Как Януковича с Майданом!”
Перед глазами “европейцев” замелькали коттеджи, Италия и элитные школы в Британии. Портрет занял пустовавшее командное место и с видом Иосифа Виссарионовича принялся разглядывать всех.
“Мы приняли меры. Последний раз по-хорошему намекнули, что если сунется, то депортация”, – вписался за всех Игорь Львович.
Накануне Давида Саакашвили, родного брата Михо, приняла милиция. Ему поставили условие: он должен уехать из Украины сам. Иначе его вышлют в Грузию, где суд и тюрьма.
“И что, сработало?”
“Нет”, – развел руками глава Администрации президента.
“Интересно, почему?” – иронично спросил Портрет.
Воцарилась тишина. Внезапно один из “европейцев” набрался смелости.
“Они какие-то тупые”, – подавляя страх, попытался пошутить он.
Портрет улыбнулся. “Европейцы” поняли, что смешно. Сдавленный смех побежал по периметру.
“Тупые, говорите…” – проговорил Портрет и набрал на своем телефоне кого-то. – Привет, дорогой!”
“Здравствуйте, Петр Алексеевич. Давайте вопросы…” – раздался из динамика голос с приличным акцентом.
“Он заедет?” – начал Портрет.
“Да…”
“Нет!” – почти взвизгнул один из “европейцев”.
Райнин сурово посмотрел на “нет”, и тот потух. Речь, конечно, шла о Михо Саакашвили. 10 сентября в 10:00 тот собирался пешком перейти через польско-украинскую границу в Краковце.
“Я не знаю, кто у вас там такой умный… – продолжил акцент. – Я бы советовал уволить того, кто посоветовал лишить гражданства”.
Игорь Львович что-то аккуратно пометил в блокнотике. Один из “Мерседесов” с ревом рухнул в океан.
“У вас, конечно, есть шанс”.
“Какой?”
“На входе забрать у него паспорт и сразу сжечь”.
“И что?”
“А дальше нет оснований впустить. Отправите обратно”.
“Европейцы” с энтузиастом принялись обсуждать этот вариант. Зазвучали слова “кордон”, “оцепление” и “колючая проволока”. Лишь Портрет оценил юмор.
“А что, он отдаст паспорт?”
“Скорее всего, нет”.
У Саакашвили все еще был на руках украинский биометрический паспорт.
“Ну, хорошо. А если просто не пустить?”
“Не пустить нельзя. Максимум на день его запрете в обезьянник, и то…”
“Что и то?”
“Его ж будут встречать. Общєствєнность”, – поерничал акцент.
Портрет криво улыбнулся. В интернете ширился призыв “ехать встречать Мишу”. Встречать бурерожденного уже собиралась куча народу с детьми и домашними животными.
“Кроме того, он наверняка не сам приедет”.
“А с кем?” – вскинул бровями Портрет.
“Кого-то из евродепутатов прихватит. А на границе камеры и все такое”.
На этих словах Игорь Львович вспомнил о чем-то мучительном.
“И еще. Сразу ждите белых ходоков”, – продолжал шутить акцент.
“Откуда?”
“Из ООН. Из Совета Европы. Отовсюду!”
Сидящие за столом “европейцы” наперебой замахали, что быть этого не может.
“Точно придут?”
“Поверьте… Они за сирийцев душат. А тут такое дело”.
“Какое?”
Ацент замялся.
“Ну давай уже…” – настаивал Портрет.
“Политически. Мотивированное. Избирательное. Правосудие”.
Несколько “европейцев” сделали удивленный вид. Портрет пустил по ним очередь из глаз. “Европейцы” получили тяжелые ранения.
“Ну хорошо. А депортация?”
“Тут совсем сложно, – на этих словах “европейцы” еще больше напряглись. – По старым делам ничего не будет. Даже Печерский суд такое не примет”.
Портрет немного наклонился вперед и вкрадчиво произнес.
“А по новым?”
Несколько европейцев растерянно развели руками. Дескать, нет новых.
“Но даже если… Сразу ведь не депортируют. Все процедуры – это дней сорок”.
“Та ну!”
“А за сорок дней сюда даже Трамп прилетит”.
Портрет внимательно посмотрел на Райнина. Тот сопереживал в ответ.
“Ну хорошо. Что порекомендуешь?”
Акцент немного помолчал.
“Петр Алексеевич, тут надо репутационно…”
“То есть?”
“Ну пусть въезжает. А вы ему вообще не мешайте”.
“А в чем идея?” – не понял Портрет.
“Ну а дальше – стравите его с другими сумасшедшими. У вас же есть?”
“Мы Ляшко запустим, – тут же скреативил Райнин. – Ну и Кива обещался”.
Накануне бывший мент Илья Кива заявил, что готов расстреливать соратников Саакашвили.
“Да-да, побольше деградантов!” – тихонько посмеялся акцент, и на мажорной ноте они попрощались.
“Европейцы” мрачно потупились. Коттеджи и школы замелькали перед глазами еще быстрее.
“Ну что, стратеги?! – празднично развел руками Портрет. – Хоть на шаг вперед научитесь думать?”
Прошла тяжелая минута молчания. Райнин приготовился
Портрет лукаво заглянул куда-то под череп. Совесть подмигнула в ответ. Потом он с улыбкой полез за пазуху и достал оттуда ворох бумаг и с размаху шлепнул им о стол.
“Работайте!” – торжественно припечатал президент и вылетел и кабинета.
“Европейцы” вскочили с мест. На столе лежали новые запросы по Саакашвили. Все сразу поняли, зачем Портрет недавно летал в Грузию и зачем грузинский президент собрался прилетать в Украину.
Не сбавляя оборотов, Петр Алексеевич ворвался к себе и плюхнулся в кресло с довольным лицом.
“Вот видишь? Все по чести!”
Совесть иронично посмотрела в ответ и позвала чувство голода.
……………………………
Disclamer: Все изложенное выше является чистым вымыслом. Имена и должности придуманы. Любое совпадение с реально существующими персонажами случайно.
Во время написания текста ни один политик не страдал.
Источник: Фейсбук автора
