Санчо Панчо с трудом распахнул тяжелую кованную дверь и вошел в здание СНБО. В лицо ему пахнула тяжелая смесь пота, свеженапечатанных долларов и страха не успеть.
С первого этажа на второй заползала огромная очередь. Она, словно питон Каа, обвивала дорогую мраморную лестницу и уходила в поднебесье. Лица у нижних стоящих были почему-то подбиты, а некоторые вымакивали салфеткой кровоточащий нос. Санчо удивился, но не стал отвлекаться.
Протолкнувшись сквозь всеобщее возмущение, он оказался на втором этаже. Здесь ситуация была еще катастрофичнее. Вдоль обеих стен стояли, тяжело дыша, люди с массивными черными сумками в руках. Такая же была в руках у самого Санчо. Он знал порядки.
Кондиционеры предусмотрены не были, окна в режимном учреждении были закрыты. Возле самого дальнего кабинета стояли двое бугаев в камуфляже и контролировали входящих.
“Кто последний в кабинет Липосанкции?!” – громко крикнул Санчо Панчо.”Я!” – донесся недовольный голос с первого этажа.
Санчо с трудом провернул толстую шею и посмотрел в проход лестницы. Потом – на свои часы. Было всего 9-30, но становиться в общую очередь очень не хотелось. И он принялся искать варианты.
“Скажите, а если по очень важному делу?” – наклонился он к ближайшему стоящему.
“Тут все такие!” – недовольно ответил за всю очередь кто-то сзади.
Санчо обернулся и глуповато улыбнулся в ту сторону, из которой донесся шумный комментарий. Он испробовал еще несколько вариантов, но они тоже оканчивались всеобщим возмущением. Видимо, Санчо был не первым, кто сегодня пытался прорваться без очереди.
“И не возвращайся!” – всплыло перед глазами заплывшее заботами лицо шефа.
Ему срочно нужно было ввести санкции против завода-конкурента. Панчо приготовился думал идти на прорыв. Почему-то вспомнились фингалы стоящих внизу. Теперь он, кажется, понял. Но все равно решил попробовать.
“Если не получится, пойду как все”, – решил он про себя.
Оставался последний день перед оглашением списка предприятий, попавших под санкции. С каждым годом список все рос, но поток желающих не иссякал. Если в 2015-м приходилось рассылать приглашения, то с 2016-го заказчики хлынули сами. Особенно круто получилось с банкам и лотереями.
“Сегодня или никогда”, – понимал Санчо.
Не успел он изготовиться к прыжку, как в дальнем конце коридора отворилась белая совдеповская дверь. На ней висели табличка “Секретарь СНБО”. Но все собравшиеся знали эту комнату как “Кабинет Липосанкции”.
В узкий просвет между двумя бугаями выступила барышня с длинными фигурными ногами, едва прикрытыми короткой мини. Судя по очертаниям тела, верхняя часть барышни тоже не была особо прикрыта.
“Там раньше бывшие “беркута” стояли, но не выдержали”, – тихонько проговорил кто-то сбоку от Санчо.
“Чего не выдержали?” – машинально поинтересовался он.
“Их пи#@или всей очередью”.
“За что?”
“За то, что постоянно пропускали кого-то левого”.
Санчо кивнул, что все понял.
“Вот они и поставили телку. Не будешь же ты телку пи#@ить”.
“Ну да…” – согласился Панчо.
И правда, очередь гневалась, но вела себя пристойно.
“Кто снимать санкции?!” – неожиданно зычным голосом огласила барышня.Очередь засуетилась и принялась оглядываться.
“Девушка, а когда мы сможем зайти?” – весьма сдержанно выразил общее недовольство.
“Вам снимать?” – тут же поинтересовалась барышня.
“Нет, внести в список”.
“Ну тогда подождите, в порядке очереди”, – обрезала она.
Тем временем вопрос дошел до конца коридора и спустился вниз по лестнице.
“Я снимать!” – послышался крик откуда-то снизу.
Видимо, кто-то начал пробиваться вверх. Очередь недовольно зароптала.
“А чего их без очереди?” – услышал Санчо чей-то недовольный шепот рядом.
“Ты шо! – ответил ему густой баритон с характерной днепропетровской хамской ноткой. – Снять в три раза дороже!”
“А-а-а!”
“Так они для этого и делали…”
“Та не, делали против страны-агрессора”, – не согласился с баритоном певучий южный голос.
В темноте Санчо увидел, как баритон повернулся к певучему.
“Вы ж вроде из Одессы?” – иронично поинтересовался он.
“А что?” – ответил певучий.
“Из Одессы, а такую х#@ню несешь”, – хамовито припечатал баритон.Очередь тихонько захихикала.
Певучий приготовился было отстаивать честь города, но тут лестница выплюнула на второй этаж маленького щуплого человека с хитрыми глазами. Глаза прикрывали характерные очки, и вся очередь узнала депутата Сергея Пашинского.
“Я снимать!” – громко крикнул он и радостно понесся навстречу барышне с ногами.
“А чего без сумки?” – издевательским тоном прохамил баритон.
Пашинский остановился и повернулся в сторону баритона. Достал из кармана мобилу и включил фонарик. Очередь оценила – у всех стоящих мобилы и часы отобрали еще внизу, при прохождении контроля.
“Кто такой?” – Пашинский осветил фонариком баритона.
Обладатель внушительного голоса оказался огромным детиной на две головы выше депутата. Но фонарик и сама постановка вопроса объяснили все.
“Извините”, – неуверенно пробаритонил он и опустил глаза.
Пашинский еще несколько секунд освещал огромную фигуру, но потом сменил гнев на милость и выключил фонарик. Он развернулся и бодрым шагом продолжил идти в сторону барышни. Толпа почтительно расступалась и подтягивала сумки с прохода.
Не успел Пашинский дойти до кабинета липосанкций, как лестница с шумом выплюнула еще одного персонажа огромного роста.
“Я снимать!” – громко и нагло крикнул он на весь коридор.
Пашинский, услышав голос, сначала присел. Потом на пару секунд ускорил шаг, но, видимо, тут же передумал. Он обернулся и пошел в обратном направлении, по пути доставая из кармана мобилу.
Подойдя на два метра к огромной фигуре, Сергей Владимирович включил фонарик. Вспышка айфона осветила ироничное лицо его коллеги, депутата Александра Третьякова. Перед собой он держал увесистый желтый чемодан с наклейкой Tabletochki.
“Гляди, таблеточки!” – заржал было баритон, но тут же осекся.
Александр Юрьевич скользнул взглядом по шутнику, и вернулся к Пашинскому. На лице его опять появилась издевательская улыбка.
“Фонарик убрал на#@й”, – тихо скомандовал он.
Пашинский оценил весовые категории и не стал нарываться. Он выключил фонарик и принялся увещевать Третьякова.
“А шо ж вы врете, Александр Юрьевич?!” – затянул он речитативом.
Чувствовалось, что его оппонент еще сильнее улыбнулся.
“Отойди”, – вместо ответа скомандовал он и толкнул перед собой чемодан.
Пашинский отскочил и снова встал на пути Третьякова. Санчо воспользовался ситуацией, и за спиной огромного депутата сделал шаг в сторону кабинета липосанкций.
“Вы же не снимать, а вводить идете!” – волнительно затараторил он.”Не п#@ди”, – почему-то очень добрым тоном сказал большой депутат и продолжил толкать чемодан.
Санчо Панчо сделал еще один шаг навстречу мечте. Очередь не замечала его – всеобщее внимание было приковано к схватке титанов.
Пашинский снова отскочил и принялся выдвигать все новые и новые аргументы. Постепенно очередь узнавала, что Третьяков – монополист, и что он застроил всю Украину игровыми салонами, и у него в компаньонах страшно сказать кто. Александр Юрьевич отшучивался и продолжал толкать чемодан. В коридоре стоял невыносимый шум, словно Ляшко переругивался со стадом павианов.
В какой-то момент дверь кабинета липосанкций отворилась, и в проходе показалась высокая фигура с лысым черепом.
“Что здесь происходит?” – тихонько, но влиятельно спросил вышедший.
“Кто это?” – зашипели голоса справа и слева.
“Кровавый…”
“Турчинов…”
“Главврач…” – и еще с пяток комментариев в том же духе.
Пашинский воспринял появление секретаря СНБО как шанс на спасение. Он повернулся в сторону кабинета и заторопился вперед, начитывая смурной речитатив.
“Александр Валентинович! Это монополист! Он нарушает закон! Нельзя его пропускать!”
Пашинский каждой частью своей дырявой души тянулся к секретарю СНБО. Тот молча наблюдал, как следом за побратимом по коридору двигался желтый чемоданчик, а за ним Третьяков. За спиной огромного депутата шла еще какая-то толстенькая фигура – за нее, а также за хитрый изворотливый нрав Александр Александрович и получил прозвище Санчо Панчо.
“Пропустите их”, – вельможно сказал барышне Турчинов и вернулся обратно в кабинет.Бугаи на дверях молча пропустили Пашинского, затем желтый чемоданчик и Третьякова. Следующим стоял Санчо и знаками показывал барышне, что он с этими двумя. Та кивнула, и бугаи позволили Панчо просочиться в приемную.
Закрыв за собой дверь, барышня уловила смущенные взгляды двух депутатов. Те смотрели на Санчо и всем видом показывали, что впервые видят этого потса.
“Он с вами?” – зычно поинтересовалась барышня.
Панчо понял, что сейчас или никогда.
“Нет! Пожалуйста! Не выгоняйте меня! – и, наклонившись в сторону упруго торчащего декольте, добавил шепотом. – Я заплачу в два раза больше!”
Барышня еще раз глянула на депутатов. Третьяков равнодушно пожал плечами, Пашинский вообще уже был не здесь.
“Садитесь”, – показала барышня Санчо, и тот плюхнулся на подранный стул, взвалив себе на колени черную сумку, наполненную знаками приличия.
Депутаты исчезли в кабинете верховного божества, и через минуту шум донесся уже оттуда. Барышня достала из-под стола бутылку с водой и невозмутимо принялась поливать цветы. Санчо принялся украдкой рассматривать ее ноги.
Оставался последний день перед оглашением списка предприятий, попавших под санкции.
……………………………
Disclamer: Все изложенное выше является чистым вымыслом. Имена и должности придуманы. Любое совпадение с реально существующими персонажами случайно.
Во время написания текста ни один политик не страдал.
Источник: Фейсбук автора
