Сергей Лямец: “Портрет смотрел на сочетающихся добрыми глазами”

Четыре года шел ремонт на седьмом этаже Администрации президента. И вот, наконец, все было готово.

“Это была мечта Петра Алексеевича”, – важно рассказывала седовласая секретарша в образе поздней Грейс Келли.

Перед ней с видом стеснительных третьеклассников стояли два депутата: Александр Третьяков из БПП и Сергей Пашинский из “Наркофронта”. Они были затянуты в смокинги и украдкой доверительно посматривали друг на друга. Нардепы делали явное усилие воли, чтобы не заржать.

“Из Лас-Вегаса приезжали. Оборудования там – уууу…” – секретарша закатила глаза.

На часах старомодно пробило, и она потянулась к селектору.

“Петр Алексеевич, можно?”

“Запускай!” – странно елейным голоском прозвучал в ответ Портрет.

Секретарша подняла глаза. Третьяков и Пашинский взволнованно выстроились на красной дорожке, подводившей к огромной тяжелой двери.

“Кто ведет сочетающихся?” – строго спросила секретарша.

“Я!” – подскочил с дивана строго зачерненный секретарь СНБО Александр Турчинов.

Сегодня явно был праздник, потому что Александр Валентинович нацепил на черный мундир один из своих орденов.

“С богом!” – улыбнулась секретарша и перекрестила их всех.

Дверь в предбанник отворилась, и все трое ступили внутрь. Дверь сзади тяжело затворилась, и они оказались в темноте.

Следующие секунд десять ничего не происходило, и посетители нервно заерзали. Но тут, словно светлячки, в темноте предбанника замелькали красные, зеленые, синие и желтые огоньки. Сверху, сбоку и вообще включилась музыка, очень напоминавшая марш Мендельсона в обработке “Океана Эльзы”. Под ногами зашипело, и ноги стоявших заволокло сладким дымом.

Стена перед ними с шипением отъехала в сторону, и все трое увидели перед собой огромное помещение, выкрашенное в белый и розовый. Белая дорожка вела через огромный зал в белую беседку. Посреди беседки, в костюме католического священника, стоял Портрет. Он держал в руке крестик и блаженно улыбался.

“Входите же!” – крикнул глава государства елейным голоском.

Третьяков и Пашинский неуверенно переглянулись, улыбнулись друг другу и пошли по белой дорожке. Откуда-то сверху полетело разноцветное конфетти, спагетти гирлянд свисало с потолка, а разноцветные прожекторы делали атмосферу торжественной.

“Отец, подведите молодых!” – сладко подкрикнул Портрет Турчинову.

Тот повел сладкую парочку внутрь беседки. Они ступили внутрь и остановились на красной черте на входе.

Портрет смотрел на сочетающихся добрыми глазами. Ему очень шла ряса.

“Обведите “МСЛ” вокруг “УНЛ” – мягко предложил глава государства.

Пашинский взглянул на Третьякова и трижды обошел вокруг него.

“Благословляю вас, молодые люди, на новый совместный бизнес!” – радушно развел руками Портрет.

Третьяков и Пашинский покраснели.

“Оставьте в прошлом распри…”

Турчинов хитро улыбнулся. Еще недавно парочка бегала к нему, проклиная друг друга. Два года назад Турчинов, по просьбе Третьякова, ввел антироссийские санкции против лотерей “МСЛ”. Третьяков тогда как раз прикупил себе лотереи “УНЛ”.

Но потом “МСЛ” побежал к Пашинскому, и разгорелась война. “УНЛ” наняла Министерство финансов, “МСЛ” – Антимонопольный комитет, и началось долгое мерянье бюрократическими письками. Обе конторы даже грозились начать платить налоги с миллиардных оборотов.

“Отныне делите лотерейный рынок между собой, в любви и здравии!” – взмахнул крестиком Портрет.

Теперь все было позади. Пашинский добился снятия санкций, и “УНЛ” с “МСЛ” поделили рынок игровых автоматов между собой.

“И можете отныне не платить никаких налогов!…”

Портрет торжественно приподнял крестик над головами молодых.

“…кроме взносов в нашу святую церковь!”

Президент хитро подмигнул вошедшим, и они узнали старого доброго Портрета.

Теперь все было на своих местах. Налоги платить не нужно, зато на выборы – нужно.

“Старый добрый ярд…” – улыбнулся президент и показал им куда-то влево.

В стене слева открылась сияющая ниша. Над ней загорелась вывеска “Финансовый отдел”. Из ниши на них приветливо глядел личный банкир Портрета Макар Пасенюк в монашеской рясе.

Молодые переглянулись и радостно улыбнулись. Оборот лотерейного рынка составлял несколько миллиардов, и отстегнуть один ярд не составляло никакого труда. Они радостно затопали к выходу и скрылись в лучах сияющего света.

Тем временем, в приемной секретарша уже рассказывала о Лас-Вегасе следующей посетительнице. Это была новая глава Национальной комиссии по электроэнергетике и коммунальным тарифам. Оксана Кривенко совсем недавно получила свою должность, сменив одиозного Дмитрия Вовка.

“Вот”, – протянула она секретарше пригласительный.

“Уважаемая Оксана, приглашаем вас…. Дресс-код: вечерний”, – значилось там.

Глава НКРЭКП волновалась, словно первоклассница, хотя одета была шикарно – в длинное вечернее обтягивающее платье на длинных каблуках-шпильках. Оголенные плечи оттеняли скромный бриллиантик, сиявший на сердце.

“Может, снять? – неуверенно спросила она. – Все-таки…”

“Не надо”, – поняла ее мысль секретарша. – Здесь можно”.

Замигала красным кнопка селектора.

“Да, Петр Алексеевич!”

“Впускайте”.

Оксана Александровна еще раз осмотрела свое отражение в зеркале, вступила на красную дорожку и по сигналу вошла в предбанник. Закрылась дверь и воцарилась темная тишина.

Подождав еще немного, Кривенко кашлянула. И тут, словно вдалеке, начала играть приятная мелодия. Звук понемногу наростал, и ноты становились все более знакомы.

“Что это?” – невольно вымолвила Оксана Александровна.

Точно, это была Адель, и она пела “Skyfall”. Кривенко удивилась выбору песни для приема в Администрации президента. Но еще больше она удивилась, когда стена перед ней отъехала в сторону.

Ее глазам предстал огромный полутемный зал дорогого западного отеля. Дерево, мрамор, бронза, зеркала. Вдалеке сновали красивые женщины в вечерних нарядах. Справа возвышалась барная стойка, за которой сновал лысый загорелый бармен приятной наружности. Он наливал коктейль импозантному мужчине в смокинге.

Мужчина взял коктейль в руку, обернулся к Оксане Александровне, и… О, Господи! Это был сам Портрет! Но какой!

“Петр Алексеевич, я вас всегда именно таким себе и представляла!” – совершенно искренне соврала Кривенко.

Ее глаза лучились восторгом от вида этого подтянутого джентльмена. Никаких одутловатости, живота, красного носа и заспанного пиджака. Подтянутые плечи, впалый живот и идеально сидящая бабочка. На голове – зализанный пробор, зубы улыбаются ровной дорожкой имени Голливуда.

“Подходите, дорогая, у нас с вами важная миссия”, – почти прошептал Он.

Оксана Александровна робко приблизилась. Лысый бармен, не спрашивая, налил ей бокал искрящегося Cristal.

Портрет предложил тост:

“За РАБ-тарифы и нашу секретную миссию!”

Они чокнулись, глядя друг другу в глаза. Оксана Александровна тяжело задышала и утратила дар речи.

Так длилось бы еще долго, но тут Портрет не выдержал, выдохнул влево, поднял правый локоть горизонтально и одним глотком сожрал бокал коктейля. Занюхав рукавом, он громко приземлил стакан на стойку и с отвращением скривился.

“Слышь, плесни вискаря”, – адресовал он лысому бармену.

Музыка продолжала играть, хрусталь – нависать, но что-то в атмосфере зала незримо изменилось. Оксана Александровна почувствовала себя на совещании, и как-то странно вытянулась в лице.

Портрет понял, что церемонии больше не нужны, взял ее за локоток и принялся рисовать на салфетке схему. Кривенко предстояло запустить в Украине так называемые РАБ-тарифы – так назывались повышенные расходы на ремонт оборудования. За пару лет предшественник Оксаны Александровны – Дмитрий Вовк – уже подготовил все документы, оставалось поднять руки и проголосовать. Для населения и бизнеса цена электроэнергии еще вырастет – но иначе тема с РАБ-тарифами не сработает. Почетную миссию принять на себя удар за повышение тарифов президент предложил Кривенко.

После повышения тарифов, Портрет, Ринат Ахметов и еще несколько владельцев облэнерго будут зарабатывать миллиарды.

“Все поняла?” – деловито спросил Портрет.

“Да, Петр Алексеевич”.

Лысый бармен, которого Портрет называл “Игореня”, оказался в курсе дела и давал ценные советы. Кривенко энергично кивала, мысленно считая, сколько успеет заработать до позорной отставки. Выходило неплохо, и она продолжала внимать.

“Ну иди”, – закончил Портрет и ткнул в сторону финансового отдела.

В стене опять отворилась сияющая дверь, и Макар Пасенюк в костюме еврея-бухгалтера поманил Кривенко к себе. Та поставила шампанское на стойку и энергично откланялась. Уже пробегая в ярко освещенную дверь, она ощутила, что Пасенюк ткнул ей в руку бумажку.

“Что это?” – инстинктивно спросила она.

“Счет за прием”, – спокойно пояснил личный банкир Портрета.

Идя по коридору, Оксана Александровна судорожно бежала глазами по строчкам “Костюмер”, “Массовка”, “Освещение”, “Закупка спиртного” и так далее. Сумма в конце получилась немалая, но впереди уже маячили куда большие цифры. Ее приняли во внутренний круг.

“Над коктейлями еще надо поработать, конечно”, – бодро проговорил Игореша, отклеивая накладной нос.

“Но согласись, ох@енно!”

“Да, идея на миллион”.

“На шестьсот”, – поднял пальчик Портрет.

Игореша оказался замглавы фракции БПП Игорем Кононенко. Содрав накладные ресницы, он с глухим стуком поставил перед Портретом тяжелый резной стакан, и плеснул в него японского торфяного.

“А ты шо?” – не хотел пить один президент.

“У меня тренировка”.

“Шо ты там тренируешь, ей Б-гу?” – недовольно поморщился Портрет и глотнул вискаря.

Зашло тяжело.

“Слушай, помоги корсет снять, – вспомнил он. – Телка уже ушла”.

Кононенко перескочил через стойку бара и задрал президенту пиджак. Потянул за веревку, и с другой стороны Портрета тут же появился одутловатый живот. Глава государства облегченно вздохнул.

“Слышь, кто там у нас дальше?!” – крикнул он одному из своих замов.

“Олег Ляшко, Петр Алексеевич!”

Портрет загадочно переглянулся с “Игореней” и расплылся в улыбке.

“Древний Рим!” – громко объявил он, и на площадке закипела работа.

……………………………

Disclamer: События происходят в параллельном измерении, в котором все политики и бизнесмены далеко не такие приличные люди, как в нашем мире. Все изложенное выше является чистым вымыслом. Имена и должности придуманы. Любое совпадение с реально существующими персонажами случайно.Во время написания текста ни один политик не страдал.

Источник: Фейсбук автора